Под сильным нажимом западных союзников Сазонов не отверг категорически румынских требований, а согласился продолжить переговоры, признавая, что за основу должен быть принят этнографический признак и что о предложенном разграничении по Пруту и в Банате «не может быть и речи». Через месяц последовал прорыв германских войск под Горлицей, знаменовавший начало широкого отступления русской армии.
Вместе с этим оказались опрокинуты и дипломатические позиции царизма. Ставка, изменив прежнюю точку зрения, стала проявлять глубокий интерес к Румынии.
Правительства Англии, Франции и Италии воспользовались бедой, в которой очутилась царская Россия, для того чтобы усилить на нее давление.
Тщетно С. Д. Сазонов напоминал, что Россия в трагические для Франции дни сентября 1914 г., когда немцы были под стенами Парижа, занималась не дипломатическим шантажированием союзника, а двинула свою армию в Восточную Пруссию и заставила немцев перебросить на восток значительные силы.
«…Не мнимая несговорчивость России удерживает румын, а создавшееся в Галиции военное положение…
Поэтому вместо советов быть уступчивыми французы должны были бы, в целях общей пользы, помочь нам усилить пополнение нашего вооружения, а кроме того, постараться, наконец, произвести на своем фронте более действительный нажим»,-писал Сазонов.
В Париже и Лондоне не обращали внимания на эти жалобы. Вместо оказания реальной военной помощи был усилен дипломатический нажим па собственного союзника.
С. Д. Сазонов капитулировал. 21 июля он отправил в Бухарест телеграмму: «Вследствие настояний наших союзников…
императорское правительство согласно удовлетворить все поставленные Брэтиану требования…» Дальше произошло нечто непредвиденное.
Как ни привык посланник С. А. Поклевский к изворотливости своего партнера, он не ожидал подобного хода событий: румынский кабинет отказался подписать соглашение на выставленных им же условиях. По распространившимся в дипломатических кругах сведениям, Брэтиану горячо, но без успеха настаивал на подписании; его коллеги сочли момент слишком неопределенным для того, чтобы связать себя с Антантой, и премьер «поддался» на уговоры.